Неточные совпадения
— О нет, он очень хороший человек, и я не несчастна; напротив, я очень счастлива. Ну, так не будем
больше петь нынче? — прибавила она,
направляясь к дому.
— Что такое? что? кого? — Доверенность? кому? что? — Опровергают? — Не доверенность. — Флерова не допускают. — Что же, что под судом? — Этак никого не допустят. Это подло. — Закон! — слышал Левин с разных сторон и вместе со всеми, торопившимися куда-то и боявшимися что-то пропустить,
направился в
большую залу и, теснимый дворянами, приблизился
к губернскому столу, у которого что-то горячо спорили губернский предводитель, Свияжский и другие коноводы.
Он быстрыми и
большими шагами вышел из комнаты. Версилов не провожал его. Он стоял, глядел на меня рассеянно и как бы меня не замечая; вдруг он улыбнулся, тряхнул волосами и, взяв шляпу,
направился тоже
к дверям. Я схватил его за руку.
— Тебе сердись не надо, — сказал он, обращаясь с утешениями
к белке. — Наша внизу ходи, как орехи найди? Тебе туда смотри, там много орехов есть. — Он указал рукой на
большой кедр; белка словно поняла его и
направилась в ту сторону.
Ведя за собою Малек-Аделя в поводу, он
направился большими шагами
к конюшне.
Между тем ночь наступала.
Большими шагами
направился я
к дому, где жила Ася.
Распластав свои сильные крылья, он летел мне навстречу,
направляясь к лиственице, растущей посреди небольшой полянки. Описав около меня
большой круг, он ловко, с наскока, уселся на одну из верхних ветвей и сложил свои крылья, но тотчас приподнял их немного, расправил и сложил снова.
Он без шума вышел из дома, велел сказать Варваре Павловне, которая еще спала, что он вернется
к обеду, и
большими шагами
направился туда, куда звал его однообразно печальный звон.
И с неописанным выражением твердости духа Мими приказала всем посторониться,
большими, решительными шагами подошла
к рассыпанной дроби и, презирая опасность, могущую произойти от неожиданного взрыва, начала топтать ее ногами. Когда, по ее мнению, опасность уже миновалась, она позвала Михея и приказала ему выбросить весь этот порох куда-нибудь подальше или, всего лучше, в воду и, гордо встряхивая чепцом,
направилась к гостиной. «Очень хорошо за ними смотрят, нечего сказать», — проворчала она.
— Перестаньте ломать комедию, Виталий Кузьмич, — строго заговорила Раиса Павловна,
направляясь к выходу. — Достаточно того, что я люблю Лушу гораздо
больше вашего и позабочусь о ней…
До него от Кукарского завода считалось девяносто верст; дорога делала
большой выгиб,
направляясь к северу, где синел Рассыпной Камень.
Обыкновенно он прежде всего
направлялся к дому секретаря уездного суда и открывал перед его окнами нечто вроде судебного заседания, выбрав из толпы подходящих актеров, изображавших истцов и ответчиков; он сам говорил за них речи и сам же отвечал им, подражая с
большим искусством голосу и манере обличаемого.
И Степан ушел.
Направился он всё-таки
к дому.
Больше итти некуда было.
Крапчик не с
большой охотой передал Егору Егорычу записку, опасаясь, что тот, по своему раскиданному состоянию духа, забудет о ней и даже потеряет ее, что отчасти и случилось. Выехав из своего отеля и
направившись прямо
к Сперанскому, Егор Егорыч, тем не менее, думал не об докладной записке, а о том, действительно ли масоны и хлысты имеют аналогию между собой, — вопрос, который он хоть и решил утвердительно, но не вполне был убежден в том.
Музыка грянула, но желающих танцевать вальс
больше не оказалось. Откупщица, оглядев все общество и узрев Аггея Никитича,
направилась к нему и сказала...
Держась левою рукой около стены, негодующая почтмейстерша
направилась прямо
к дивану и, щупая впотьмах руками, без
больших затруднений отыскала храпуна, который лежал на самом краю и, немножко свесив голову, играл во всю носовую завертку. Спящий ничего не слыхал и, при приближении почтмейстерши, храпнул даже с некоторым особенным удовольствием, как будто чувствовал, что всему этому скоро конец, что этим удовольствием ему уже более сегодня не наслаждаться.
Животрепещущая дама, вооруженная
большим кухонным ножом, засучив правый рукав своей кофты, прямо
направилась к двери конторы и еще раз приложила ухо
к створу. И сомнения никакого не было, что злосчастная пара наслаждается сном безмятежным: так и слышно, как один, более сильный, субъект гудет гусаком, а другой, нежнейший, выпускает придыханием протяжные «пхэ».
Было ясное июньское воскресенье, когда Нехлюдов, напившись кофею и пробежав главу «Maison Rustique», [Ферма,] с записной книжкой и пачкой ассигнаций в кармане своего легонького пальто, вышел из
большого с колоннадами и террасами деревенского дома, в котором занимал внизу одну маленькую комнатку, и по неочищенным, заросшим дорожкам старого английского сада
направился к селу, расположенному по обеим сторонам
большой дороги.
Боже мой!» думал Нехлюдов,
большими шагами
направляясь к дому по тенистым аллеям заросшего сада и рассеянно обрывая листья и ветви, попадавшиеся ему на дороге: «не-уже-ли вздор были все мои мечты о цели и обязанностях моей жизни?
Они приехали
к месту, когда уже все важные люди были в сборе и толпа народа окружала груды леса, кирпича и земли. Архиерей, губернатор, представители городской знати и администрации образовали вместе с пышно разодетыми дамами
большую яркую группу и смотрели на возню двух каменщиков, приготовлявших кирпичи и известь. Маякин с крестником
направился к этой группе, нашептывая Фоме...
Около старого вала они прошли узким переулком между двумя огороженными пустырями, затем вошли в какой-то
большой двор и
направились к небольшому домику…
Я
больше никогда не видел ее. Я ушел, запомнив последнюю виденную мной улыбку Молли, — так, средней веселости, хотя не без юмора, и
направился в «Портовый трибун», — гостиницу, где должен был подождать Дюрока и где,
к великому своему удивлению, обрел дядюшку Гро, размахивающего стаканом в кругу компании, восседающей на стульях верхом.
Коллинс говорит еще
больше; он утверждает, что «царя Алексея Михайловича можно было бы поставить в числе самых добрых и мудрых правителей, если бы все его благие намерения не
направлялись к злу боярами и шпионами, которые, подобно густому облаку, окружают его» (Коллинс, стр. 13).
Поэтому, не отвечая ни слова на саркастические замечания товарища, в другое время относившегося
к людям с
большим добродушием и снисходительностью, я сошел с сеновала и
направился к лошадям. Они ходили в загородке и то и дело поворачивались
к воде, над которой, выжатая утренним холодком, висела тонкая пленка тумана. Утки опять сидели кучками на середине озера. По временам они прилетали парами с дальней реки и, шлепнувшись у противоположного берега, продолжали здесь свои ночные мистерии…
Какая-то женщина прошла мимо Тихона Павловича… Он равнодушно посмотрел ей в спину, она воротилась и снова прошла мимо. Тогда он про себя обругал её… Вдруг она
направилась к нему, села с ним рядом и заглянула ему в лицо. Перед ним мелькнули тёмные, пытливые глаза,
большие красные губы и прямой, красивый нос. Он степенно и брезгливо отодвинулся, и ему стало ещё скучнее.
Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал в заседании суда две речи, выпил в буфете стакан пустого чаю, поговорил с товарищем о будущей практике и
направился к выходу, деловито хмурясь и прижимая
к боку новенький портфель, в котором одиноко болталась книга: «Судебные речи». Он подходил уже
к лестнице, когда чья-то
большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее.
— Коего шута на конце лесованья они не видали здесь? — сказал дядя Онуфрий. — Опять же колокольцев не слыхать, а начальство разве без колокольца поедет? Гляди, лысковцы [Оптовые лесопромышленники из Лыскова. Их не любят лесники за обманы и обиды.] не нагрянули ль… Пусто б им было!..
Больше некому. Пойти посмотреть самому, — прибавил он,
направляясь к лесенке.
Посредине
большого двора, вымощенного гладким широким белым камнем, возвышалось куполообразное здание с ваннами и душами, и наши русские были очень удивлены, увидавши дам-европеек, которые выходили из своих номеров,
направляясь в ванны, в легких кобайо, широких шароварах и в бабушах на босую ногу. Оказалось, что это обычный костюм во все часы дня, кроме обеда,
к которому мужчины являются в черных сюртуках, а то и во фраках, а дамы — в роскошных туалетах и брильянтах.
Наконец, козуля поднялась и с
большим трудом, скользя по зеркальной поверхности запорошенного снегом льда,
направилась к другому берегу реки.
Не желая нарушать покоя своего проводника, я
направился к опушке леса, где среди тальников росло много вейников. Через четверть часа мы вернулись с ним на бивак с
большими охапками сухой травы.
К восьми часам утра мы перебрались через последний мыс и подошли
к реке Нельме. На другой ее стороне стояла юрта. Из отверстия в ее крыше выходил дым; рядом с юртой на песке лежали опрокинутые вверх дном лодки, а на самом берегу моря догорал костер, очевидно он был разложен специально для нас. Его-то мы и видели ночью. Из юрты вышел человек и
направился к реке. В левой руке он держал за жабры
большую рыбину, а в правой — нож.
Солнце было на полдороге
к западу, когда Цвибуш и Илька Собачьи Зубки свернули с
большой дороги и
направились к саду графов Гольдаугенов. Было жарко и душно.
Волдырев кашлянул и
направился к окну. Там за зеленым, пятнистым, как тиф, столом сидел молодой человек с четырьмя хохлами на голове, длинным угреватым носом и в полинялом мундире. Уткнув свой
большой нос в бумаги, он писал. Около правой ноздри его гуляла муха, и он то и дело вытягивал нижнюю губу и дул себе под нос, что придавало его лицу крайне озабоченное выражение.
Камера помещалась в усадьбе мирового судьи, в одном из флигелей, а сам судья жил в
большом доме. Доктор вышел из камеры и не спеша
направился к дому. Александра Архиповича застал он в столовой за самоваром. Мировой без сюртука и без жилетки, с расстегнутой на груди рубахой стоял около стола и, держа в обеих руках чайник, наливал себе в стакан темного, как кофе, чаю; увидев гостя, он быстро придвинул
к себе другой стакан, налил его и, не здороваясь, спросил...
Старуха умолкла, и
направившись к своему заветному шкафику, приложилась
к рюмочке, до которой была
большая охотница и ежедневно
к вечеру еле держалась на ногах и ворочала языком.
— Пойдемте, — воскликнул Перелешин, — держу пари, что это приехала она. Он поспешно
направился к двери, ведущей в
большой зал, где уже столпились другие мужчины, и крикнул оттуда Звездичу и Боброву...
Оба могильщика
направились к стоявшей невдалеке телеге, то и дело оглядываясь на темную фигуру молящегося, одетого в длинный, грубого черного сукна подряснике, с такою же, глубоко нахлобученною на лоб высокою круглою шапкою, имевшею вид монашеского клобука с
большими наушниками, завязанными у подбородка, позволявшими видеть лишь длинный нос, части впалых щек и
большие глаза в глубоких глазных впадинах, обращенные
к небу.
Места, которыми теперь шел Пизонский, очевидно, не были ему очень знакомы, потому что он долго осматривал, припоминал малейшие приметы и, только после долгих соображений, открыв глазами
большой огород, обнесенный кругом высоким плетнем из лесной орешины,
направился прямо
к этому огороду и перелез через его плетень.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и
направился к редевшей стене деревьев. У
большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил
к себе рукою.
Места, которыми теперь шел Пизонский, очевидно, были ему не очень знакомы, потому что он долго осматривал, припоминал малейшие приметы и только после долгих соображений, открыв глазами
большой огород, обнесенный вокруг высоким плетнем из лесной орешины,
направился прямо
к этому огороду и перелез через окружавшую его канаву, потом через плетень.